Изгнанники Эвитана [Дилогия] - Ольга Ружникова

— Раздевайся, И натрись с шеи до пят, — отрывисто приказала Карлотта. — Потом оденешь вот это.

На сей раз из-под плаща возник сверток с мужской одеждой. Штаны, рубашка, камзол…

Ирия поспешно потянула через голову монашеский балахон.

— Годы пошли тебе на пользу. — Мать не спускает с дочери цепких глаз. И в них мелькнуло одобрение. Так смотрят на ценную племенную кобылу, что вот-вот подрастет до торгов. — Со временем из тебя выйдет толк… если доживешь. Северянки расцветают позже. Лучше бы пошла в меня, но чего нет — того нет. Увы, моя красота досталась одной Эйде. А весь характер — тебе.

Когда-то Ирия сочла бы это несправедливым. Еще пару месяцев назад. Когда так хотелось быть красивой…

Не думать! И не вспоминать.

— Впрочем, не такая уж ты и дурнушка. Иден — еще бесцветнее. У нее даже твоих зеленых глаз нет… Натирайся и слушай! — резко оборвала Карлотта собственные излияния. Резко и сухо. — Есть лишь один человек, к кому я могу тебя направить. У него хватит влияния что-то для тебя сделать. Хватит даже сейчас. Здесь его двоюродная внучатая племянница, вы с ней похожи. Разница — в цвете волос и оттенке глаз. Но космы в черный цвет тебе любой куафер перекрасит. А там и сама научишься. Ты приедешь к нему. И он выдаст тебя за племянницу.

Кто, куафер?

Хватит ехидничать, Ирия Таррент.

— Зачем ему это? — дочь в упор взглянула на мать, втирая жир в руки и плечи.

Нож всё же слегка зацепил. И кровоточащий порез чуть выше локтя не нашел другого времени, чтобы тупо заныть.

Ничего, от царапин не умирают. Умирают от другого.

— Он мне должен, девочка моя! — усмехнулась Карлотта. — И очень много. А уж как заставить его помочь — найдешь способ сама. Со мной-то получилось. Но, кроме того — он еще и мой двоюродный дядя.

— Да кто он?

— Герцог Тенмар.

Герцог Ральф-Луи-Эжен Тенмар! Отец Анри! Мать отправляет Ирию к отцу Анри!

А зачем его «заставлять»? Он ведь наверняка благородный человек…

— По жестокости Ральф Тенмар поспорит с Бертольдом Ревинтером. — Карлотта будто прочитала мысли дочери. — Опять сочиняешь благородных рыцарей?

Ирия к нему не поедет! Выбраться бы на свободу — и поминай, как звали.

— Меня могут увидеть те, кто знают его настоящую племянницу.

— Ты тоже — «настоящая», — усмехнулась мать. — Мы с ним в родстве, забыла? А Ирэн Вегрэ не знал практически никто. Ее родители безвылазно кисли в поместье и не слишком привечали гостей. А после их смерти герцог Тенмар сразу отправил Ирэн в монастырь. Прямо из родительского дома.

Спокойно, Ирия! Хоть попробуй тут не выдай себя — услышав свое новое имя.

— Конечно, не слишком приятно стать из графини баронессой, — по-своему поняла ее замешательство Карлотта. — Но придется потерпеть, — она придирчиво оглядела дочь в мужской одежде.

Повезло, что прибывший сюда в этом костюме леонардит был или подростком, или очень хрупким юношей. Иначе Ирию вмиг выдала бы мешком висящая одежда.

— И еще штрих. Потом отрастут. Но поедешь ты в мужском камзоле, так что…

Да сколько всего умещается под бесформенной монашеской хламидой?

Ножницы замелькали в ловких руках Карлотты. Одну за другой отсекая тяжелые светлые пряди.

Стригут лишь падших женщин, но Ирия вытерпела и это. Обрезанные волосы — чушь. Как и то, что Эйда на всю жизнь обесчещена.

— Герцог найдет тебе мелкого барона. Или баронского сына. На графа рассчитывать не приходится — ты не красавица. Впрочем, для знатной девицы ты еще очень неплоха. А бывать в свете тебе незачем, — мать ловко расправилась с последними прядями. И окинула дело рук своих внимательным взглядом. — И жаль, ты не родилась мальчишкой! — вздохнула она.

Ирия молча слушала вполуха, чтобы не думать о предстоящем спустя всего несколько минут. Она может сегодня утонуть — какие бароны с графьями?

Хорошо хоть дождь по карнизу не стучит. Или град. Тогда бы точно — ни единого шанса. Их и так-то немного…

— …ты найдешь способ. А быть управительницей имения при малолетнем сыне — не так уж плохо…

Ирия вздрогнула. Похоже, пропустила она планы отправки «барона или баронского сына» в мир иной.

— Это обязательно? — поинтересовалась девушка, чтобы что-то спросить.

Слова отвлекают от… того, что случится минут через пять-десять!

Ирия повела головой, встряхивая по-мужски короткими волосами. Военная стрижка. Что ж, женщине приходится сражаться за свою жизнь чаще, чем многим мужчинам. Вроде Роджера Ревинтера или Леона Таррента.

— Или он сам отправит тебя в монастырь. При первом же удобном случае, — утешила мать. — Когда будешь не так юна, как сейчас. Отправит — не сомневайся. И быстрее, чем меня. Не забывай — я, в отличие от тебя, была красивой!

Мама и сейчас еще хороша. Но ее чертам не идут лед и злоба.

— Не все такие, как мой отец.

Папу очень жаль. Но правде нужно смотреть в глаза: с женой он действительно поступил ужасно.

— Я знала не только его. И поверь: другие мужчины — ничем не лучше, — мать вновь усмехнулась.

Ибо на сей раз Ирия удивления в глазах не сдержала.

— Только не считай меня шлюхой, вроде Полины Лигуа нир Кито! — раздраженно пояснила Карлотта Таррент. — Меня никто не спросил… как и Эйду. Как не спрашивают многих. Он был моим родственником, я жила в его доме. Только я — не Эйда! — мать гордо вскинула голову. Зеленые глаза сверкнули тем неукротимым огнем, что горел в ней, как подозревала Ирия, всегда. — Я не собиралась умирать или в монастырь! — При последних словах усмешка стала особенно горькой. — В семнадцать лет я готова была драться до конца! И сделала бы всё, чтобы опозорить его имя на весь Эвитан — прежде чем меня уничтожат! Впрочем, и у меня ничего бы не вышло — будь мой брат таким, как Леон. Но Ив Кридель действительно любил сестру. Настолько, что скрыл ее позор и усыновил ребенка.

А Ирия думала, что уже ничему не удивится.

— Да, у тебя есть еще один брат.

Брат? Ну что ж. В замке Таррент живет очень разговорчивое привидение. Среди родственников встречаются подлецы и мерзавцы. А у Ирии появился новый брат. Велика новость. Хуже, что у него может вот-вот не стать сестры!

— Мой отец знал?

— Ищешь для него оправдания? — понимающе усмехнулась мать. — Их нет. Эдвард ничего не знал. Ему было почти столько же, сколько мне. Он даже не понял, что я — уже не невинна. Нет, мой любящий супруг оставил меня в монастыре просто потому, что ему так удобнее.

— Ты тосковала по сыну?

— Я хотела жить. И не смей меня жалеть!